Oblivion
Королева-Волчица, т. 5
Королева-Волчица, книга пятая
Вогин Джарт
Записано Инзоликусом, мудрецом второго века, учеником Монтокаи:
3E 119.
Двадцать один год император Антиохус Септим правил Тамриэлем и доказал, что он настоящий повелитель, несмотря на свою моральные качества. Его величайшей победой стала война Островов, когда в 110-м году императорский флот совместно с королевским флотом острова Саммерсет при поддержке ордена псиджиков сокрушили наступающую пиандонейскую армаду. Его единокровные братья и сестра, король Магнус Лилмотский, король Сефорус Гилейнский и Потема, Королева-Волчица Солитьюда, управляли своими уделами хорошо, и отношения между Империей и королевствами Тамриэля значительно улучшились. Однако столетия взаимной терпимости не зарастили всех шрамов, которые существовали между Империей и королевствами Хай Рока и Скайрима.
Во время одного из редких визитов своей сестры и ее сына Уриэля, Антиохус, постоянно недомогавший все последние годы, впал в кому. Несколько месяцев он балансировал между жизнью и смертью, пока Совет Старейшин готовился к восшествию на престол его пятнадцатилетней дочери Кинтиры.
3E 120.
"Мама, я не могу жениться на Кинтире, - сказал Уриэль, более удивленный предложением, чем раздосадованный. - Она же моя кузина. И к тому же, она помолвлена с одним из лордов Совета, Моделлусом."
"Ты такой щепетильный. Для излишней разборчивости есть свое место и свое время, - заметила Потема. - Однако ты прав насчет Моделлуса, и нам не стоит оскорблять Совет в сложившихся обстоятельствах. Как тебе нравится принцесса Ракма? Ты провел в ее компании довольно много времени, когда мы были в Фарруне."
"Да, она ничего, - замялся Уриэль. - Только не говори мне, что ты желаешь знать все детали".
"О, пожалуйста, избавь меня от анатомических подробностей, - Потема скривилась. - Ты женишься на ней?"
"Можно".
"Отлично. Тогда я все подготовлю, - Потема что-то записала перед тем, как продолжить разговор. - Короля Ллеромо нелегко удерживать в числе наших союзников, а политический брак укрепит нашу связь с Фарруном. Они нам понадобятся. Когда похороны?"
"Что за похороны? - спросил Уриэль. - Ты имеешь в виду дядю Антиохуса?"
"Ну конечно, - вздохнула Потема. - А что, еще кто-то умер?"
"Там какие-то редгардские детишки бегали по коридору - полагаю, Сефорус уже приехал. Магнус прибыл ко двору вчера, так что церемония может состояться в любой день."
"Стало быть, пора обратиться к Совету", - заметила Потема с улыбкой.
Она оделась в черное, довольно непривычный для нее цвет. Было важно сыграть роль скорбящей сестры. Глядя на свое изображение в зеркале, она поняла, что выглядит на все свои пятьдесят три. Серебряные пряди появились в каштановых волосах. Длинные, холодные и сухие зимы северного Скайрима пробороздили морщинки по всему лицу, похожие на паутину. Но она знала, что улыбкой все еще может завоевывать сердца, а ее сдвинутые брови способны внушать страх. Для ее целей этого было вполне достаточно.
Обращение Потемы к Совету Старейшин возможно окажется полезным примером для молодых ораторов.
nОна начала с лести и самоуничижения: "Мои величественные и мудрые друзья, члены Совета Старейшин! Я всего лишь провинциальная королева и могу только делать догадки о решениях, которые вы, должно быть, уже приняли".
Она продолжала, восхваляя последнего императора, который был популярен, несмотря на свои пороки: "Он был истинным Септимом и великим воителем, разбившим почти неуязвимую армаду Пиандонеи, следуя вашим советам."
Далее она, не теряя времени, перешла к главному: "Императрица Гизилла, к сожалению, не сделала ничего, чтобы обуздать похотливый нрав моего брата. На деле, ни одна шлюха города не побывала в большем количестве постелей, чем она. Если бы она была честнее, выполняя свои обязанности в императорской почивальне, мы бы имели настоящего наследника императорского трона, а не тех полоумных и бесхарактерных ублюдков, что называют себя императорскими детьми. Всем известно, что девочка названная Кинтирой, является дочерью Гизиллы и капитана караула. Также может быть, что она дочь Гизиллы и мальчишки, что моет посуду. Мы никогда не узнаем этого наверняка. Но никто не сможет усомниться в происхождении моего сына Уриэля. Он старший из истинных наследников династии Септимов. Милорды, никто из принцев Империи не потерпит ублюдка на троне, я вас уверяю".
Она закончила речь тихо, но с завуалированным призывом к действиям: "Потомки рассудят вас. Вы знаете, что должно быть сделано".
В этот вечер Потема развлекала своих братьев и их жен в Зале карт, ее любимом зале для трапез во всем дворце. Стены в нем были раскрашены яркими, хоть и несколько потускневшими изображениями Империи и заморских стран - Атморы, Йокуды, Акавира, Пиандонеи, Траса. Потолком служил огромный стеклянный купол, влажный от дождя, искажающий звездный свет. Молнии сверкали одна за одной, отбрасывая странные призрачные тени на стену.
"Когда вы поговорите с Советом?" - спросила Потема, когда стол был накрыт.
"Я не знаю, стану ли я... - сказал Магнус. - Не думаю. что мне есть. что сказать."
"Я буду говорить с ними только после того, как они провозгласят коронацию Кинтиры, - сказал Сефорус. - Просто небольшая формальность, чтобы обозначить мою поддержку и поддержку Хаммерфелла."
"Ты говоришь за весь Хаммерфелл? - спросила Потема с дразнящей улыбкой. - Редгарды должно быть очень любят тебя."
"У нас в Хаммерфелле с Империей особенные отношения, - сказала жена Сефоруса, Бьянки. - С тех пор, как был подписан пакт в Строс М'кай, ясно, что мы часть Империи, но не ее подчиненные."
"Я так понимаю, что вы уже поговорили с Советом", - многозначительно сказала жена Магнуса, Хеллена. От природы она была дипломатична, но поскольку была имперкой, правящей аргонианским королевством, то знала, как распознать и противостоять напряженности.
"Да, именно, - произнесла Потема, делая паузу, чтобы попробовать тушеную дичь. - Я произнесла небольшую речь о грядущей коронации".
"Наша сестра - прекрасный оратор," - заметил Сефорус.
"Вы слишком добры ко мне, - сказала Потема со смешком. - Мне много что удается получше, чем публичные выступления."
"Например?" - спросила улыбающаяся Бьянки.
"Могу я спросить, что ты сказала им?" - спросил с подозрением Магнус.
Внезапно кто-то постучал в дверь. Главный дворецкий прошептал что-то Потеме, она улыбнулась ему и встала из-за стола.
"Я сказала Совету, что если они будут поступать мудро, я полностью поддержу коронацию. Что в этом можно найти плохого? - сказала Потема, прихватывая с собой бокал вина и идя к двери. - Простите меня, моя племянница Кинтира хочет переговорить со мной."
Кинтира стояла в холле с имперским гвардейцем. Она была едва не ребенком, но, подумав хорошенько, Потема припомнила, что в том же возрасте она уже два года как была замужем за Мантиарко. Совершенно определенно между ними было сходство. Потема вполне могла представить себе Кинтиру в качестве молодой королевы, с ее темными глазами и бледной кожей, гладкой как мрамор. Как только Кинтира увидела тетушку, в ее глазах на мгновение заискрилась ярость, но она немедленно усмирила эмоции, оставив лишь спокойную важность, присущую членам императорской фамилии.
"Королева Потема, - начла она невозмутимо. - Меня поставили в известность, что коронация состоится через два дня. Ваше присутствие на церемонии нежелательно. Я уже отдала приказ вашим слугам паковать вещи, и эскорт будет сопровождать вас до пределов вашего королевства. Вы покидаете нас этой ночью. Это все. Прощайте, тетя".
Потема хотела ответить, но Кинтира и стражник повернулись и пошли вниз по коридору. Королева-Волчица немного посмотрела им вслед и вернулась в Зал карт.
"Сестра, - произнесла с плохо сдерживаемой яростью Потема, адресуя слова Бьянки, - ты спросила, что мне удается лучше, чем речи? Отвечу: война".
