Daggerfall
Подлинная Барензия, т. 10
Подлинная Барензия
Часть 10
Как и предсказывал Симмах, последствия похищения Посоха Хаоса не заставили себя долго ждать. Нынешний император, Уриэль Септим, прислал несколько холодных писем, в которых выражал неудовольствие и возмущение исчезновением Посоха, торопил Симмаха найти его и немедленно сообщить об этом новому имперскому боевому магу, Джагару Тарну, кому было поручено это дело.
"Тарн! - прогремел Симмах с отвращением и раздражением, шагая по небольшой комнате, где Барензия, будучи на нескольких месяцах беременности, спокойно вышивала детское одеяльце. - Джагар Тарн, в самом деле. Я бы даже не сказал ему, где улицу перейти".
"А что ты против него имеешь, любимый?"
"Не доверяю я этому эльфу-полукровке! Он частично лесной эльф, частично темный эльф и частично только богам известно кто. Все худшие качества этих рас собрал, могу заверить. О нем никто ничего толком не знает. Он говорит, что родился в Валенвуде, а его мать была лесным эльфом. Похоже, он везде побывал..."
Барензия, счастливая, что беременна, до этого почти не слушала Симмаха. Но последнее заинтересовало ее. "Соловей? А не может он быть этим Джагаром Тарном, замаскированным?"
"Нет. В крови Тарна нет примеси человеческой". Барензия знала, что Симмах считал это недостатком. Ее муж презирал лесных эльфов - как ленивых воришек, а высоких эльфов - как изнеженных интеллектуалов. Но он восхищался людьми, особенно бретонцами, из-за их прагматизма, ума и энергии.
"Соловей из Эбонхарта, из Дома Мора. В этом доме с самого начала присутствовала человеческая кровь. Эбонхарт завидовал тому, что Посох остался здесь, когда Тайбер Септим забрал Рог Призыва".
Барензия тихонько вздохнула. Соперничество между Эбонхартом и Морнхолдом началось давным-давно. Когда-то две нации были едины, все прибыльные шахты находились во владении клана Ра'атим, члены которого обладали высшей королевской властью Морровинда. Эбонхарт разделился на два отдельных города-государства, Эбонхарт и Морнхолд, когда сыновья-близнецы королевы Лиан - внуки легендарного короля Мораэлина - стали наследниками. В это же время место верховного короля освободилось в пользу временного военного вождя, назначаемого советом на период опасности. Эбонхарт считал себя главным городом Морровинда, "первым среди равных", и утверждал, что охрана Рога должна быть доверена ему как "старшему". Морнхолд возражал, что король Мораэлин сам доверил хранение Рога богу Эфену, а Морнхолд был местом его рождения.
"Почему ты тогда не расскажешь Джагару Тарну о своих подозрениях? Пусть он найдет его. Пока он в безопасности, неважно, где он находится, верно?"
Симмах непонимающе смотрел на нее. "Важно, - мягко сказал он через некоторое время, - но, полагаю, не слишком". И добавил: "Главное, тебе не стоит думать об этом. Занимайся своим рукоделием".
Еще через несколько месяцев Барензия родила здорового сына, и они назвали его Хелсетом. Ни о Посохе Хаоса, ни о Соловье вестей не было. Если Посох и был в Эбонхарте, никто этим не хвастался. Быстро и счастливо летели годы. Хелсет рос высоким и сильным. Он был очень похож на отца, которого очень почитал. Когда Хелсету было восемь лет, Барензия родила второго ребенка, дочь, и Симмах был совершенно счастлив. Хелсет был его гордостью, а малышка Моргия завладела его сердцем.
Вскоре после рождения Моргии пришли вести, что разоблачен заговор против императора, а главные заговорщики, Джагар Тарн и Риа Силмейн, мертвы. Симмах обрадовался: "Я же говорил тебе!" Однако отношения с Империей все ухудшались по неизвестным причинам. С каждым годом повышались налоги и квоты. Симмах чувствовал, что император подозревает его в участии в заговоре и старался доказать свою верность, пытаясь выполнять все возрастающие запросы. Он увеличил рабочий день, поднял налоги и даже восполнил недостачу из королевской казны и их личных сбережений. Однако запросы Империи росли, и все, простой люд и дворяне, начали возмущаться.
"Я хочу, чтобы ты забрала детей и отправилась в Имперский город, - сказал в отчаянии Симмах как-то за обедом. - Ты должна заставить императора выслушать себя, иначе весь Морнхолд восстанет этой весной. Ты умеешь обращаться с мужчинами. Всегда умела". Он выдавил улыбку.
Барензия тоже невесело усмехнулась: "Даже с тобой".
"Да. Даже со мной", - подтвердил он.
"Брать обоих детей?" Барензия посмотрела в угол комнаты, где у окна Хелсет бренчал на лютне и пел дуэтом с младшей сестренкой. Хелсету было пятнадцать, а Моргии - восемь.
"Они могут смягчить его сердце. К тому же пора представить Хелсета ко двору".
"Возможно. Но это не настоящая причина. Ты не уверен, что сможешь защитить их здесь. Если дело в этом, то и тебе здесь небезопасно. Поедем вместе", - настаивала Барензия.
Он взял ее за руки: "Барензия. Любовь моя. Сердце мое. Если я сейчас уеду, возвращаться будет уже некуда. Со мной все будет хорошо. Я могу позаботиться о себе, особенно если мне не придется волноваться за тебя и детей".
Барензия прижалась к его груди. "Только помни, что ты нам нужен. Нам не так уж нужно все это, если мы есть друг у друга. Пустые руки и пустые животы не болят так, как пустое сердце. Это все случилось из-за моей глупости".
Он нежно ей улыбнулся: "Если это и так, то все не так плохо, как могло быть". Он посмотрел на детей. "И не будет плохо. Однажды я уже отнял у тебя все, Барензия, я и Тайбер Септим. Без моей помощи династия Септимов не зародилась бы. Я способствовал ее расцвету. И я могу способствовать ее падению. Можешь сказать это Уриэлю Септиму. Это, и то, что мое терпение не безгранично".
Барензия ахнула. Симмах не грозил попусту. Она была уверена, что скорее старый домашний волк, лежащий у очага нападет на нее, чем Симмах восстанет против Империи.
"Как?" - спросила она. Но он только покачал головой. "Лучше тебе не знать, - сказал он. - Просто скажи ему это, если он будет упорствовать, и не бойся. Он все-таки Септим - и не тронет посланника".
Был конец зимы, но путешествие в Имперский город не показалось трудным. Одним из достижений Империи Септимов было строительство хороших дорог по всему Тамриэлю.
Барензия стояла у башенного окна в ожидании. Она чувствовала, что посланник близко. Но хотя ночное небо было ей видно так же ясно как и днем, она еще не видела его. И вдруг он появился, пролетев как стрела под тонкими ночными облаками. Еще немного, и огромный ночной ястреб спустился, сложив крылья, и вцепился когтями в ее кожаный нарукавник. Она отнесла птицу на насест, где нетерпеливыми пальцами нащупала послание, закрепленное на ноге. Ястреб долго пил, а потом взъерошил перья и начал прихорашиваться, успокоенный ее присутствием. Маленькая часть ее сознания разделяла его удовлетворение от хорошо проделанной работы и заслуженного отдыха, но было еще и беспокойство. Что-то было не так, даже по птичьему разумению.
Ее пальцы дрожали, когда она разворачивала тончайший пергамент. Она уставилась на неразборчиво написанный текст. Это не уверенный почерк Симмаха! Барензия медленно села, разгладив письмо, готовясь принять новости спокойно, какими бы ужасными они ни были.
Имперская стража покинула Симмаха и примкнула к мятежникам. Оставшиеся верные отряды потерпели поражение. Вождя мятежников провозгласили королем Морнхолда имперские посланники. Симмах погиб. Барензия и ее дети были объявлены предателями Империи, за их головы была назначена награда.
"Миледи?" Барензия вздрогнула, застигнутая служанкой врасплох: "В чем дело?" - "Бретонец прибыл. Король Эдвир, - добавила женщина, заметив непонимающий взгляд Барензии. - Есть ли новости, миледи?" - спросила она, кивнув на ночного ястреба.
"Ничего срочного, - быстро сказала Барензия, - Позаботься о птице".
Король Эдвир приветствовал ее торжественно и любезно, правда, несколько неискренне. Он заверял ее, что восхищается Симмахом, заметно фигурировавшем в его семейных легендах. Постепенно, он перевел разговор на ее встречу с императором. Она отвечала уклончиво, и он вдруг выпалил: "Королева, вы должны мне поверить. Человек, выдающий себя за императора - самозванец! Знаю, это похоже на безумие, но я..."
"Нет, - решительно сказала Барензия. - Вы совершенно правы. Я знаю".
Эдвир откинулся на спинку кресла, пронзительно глядя на нее. "Вы знаете? Вы не подшучиваете над безумцем? Миледи, мне... нам... нужна ваша помощь".
Барензия мрачно улыбнулась: "Чем я могу помочь, милорд?"
Он быстро обрисовал ситуацию. Волшебница Риа Сильмейн была объявлена предательницей и казнена по приказу лжеимператора. Но она сохранила часть своей силы и может общаться с теми, кого хорошо знала при жизни. Она выбрала Воителя, который отыщет части Посоха Хаоса и воспользуется им, чтобы уничтожить Джагара Тарна, неуязвимого для другого оружия, и спасти настоящего императора, заключенного в ином измерении. Воитель сейчас томится в имперской темнице. Необходимо отвлечь внимание Тарна, чтобы избранный с помощью Риа выбрался на свободу. Барензия могла отвлечь не только слух, но и взгляд Тарна. Согласна ли она отвлечь его?
"Полагаю, я могла бы добиться у него еще одной аудиенции. Но будет ли этого довольно? Что вы имеете в виду по словом взгляд?"
Эдвир смутился. "Слуги говорили, что в покоях Джагара Тарна есть что-то типа святилища, где он держал ваш портрет. Это вас удивляет?"
"Да. И нет."
"Нашему избраннику может понадобиться несколько дней, чтобы сбежать".
"Вы доверяете мне? Почему?"
"Мы в отчаянии, миледи. У нас нет выбора. Но да, я вам доверяю. Симмах.."
"Погиб". Барензия рассказала о происшедшем.
"Миледи... Ужасные новости! - впервые Эдвир проявил эмоции, - При этих обстоятельствах вряд ли мы можем просить..."
"Нет, милорд король. Именно из-за этих обстоятельств я должна сделать все, что смогу, дабы отомстить за смерть отца моих детей. За это я прошу только одного. Чтобы мои осиротевшие дети были в безопасности".
"Я с радостью обещаю вам это, храбрейшая и благороднейшая из королев".
Этой ночью она не спала; сидела на стуле возле кровати, сложив руки на коленях и глубоко задумавшись в сгущающейся и рассасывающейся темноте. Она не скажет детям, не сейчас, потом, когда придет время.
Ей не понадобилось добиваться аудиенции у "императора". На рассвете за ней пришли. Она сказала детям, что, возможно, ее не будет несколько дней, попросила их хорошо себя вести и поцеловала на прощание. Моргия немножко поплакала, в Имперском городе ей было скучно и одиноко. Хелсет выглядел сурово, но ничего не сказал. Он был так похож на своего отца.
В Имперском дворце Барензию проводили не в большой приемный зал, а в небольшую комнату, где император сидел за завтраком. Он кивнул ей в знак приветствия и помахал рукой в сторону окна. "Великолепный вид, не правда ли?"
Барензия смотрела на башни великого города. Вдруг она поняла, что это - та самая комнате, где она впервые встретила Тайбера Септима, и на нее нахлынула волна чувств. Когда она обернулась, Уриэля Септима не было. Вместо него сидел Соловей и смеялся.
"Ты знала, - тихо сказал он, изучая ее лицо. - Я хотел удивить тебя. Ты хотя бы могла притвориться".
Барензия развела руками: "Боюсь, я не умею притворяться так хорошо, как вы, мой повелитель".
Он вздохнул. "Ты злишься".
"Немного, - проговорила она ледяным тоном. - Я нахожу предательство оскорбительным".
"Как это по-людски".
"Что ты от меня хочешь?"
Он вытер губы и встал. "А вот теперь ты притворяешься. Ты знаешь, чего я хочу".
"Хочешь пытать меня. Можешь начинать. Я в твоей власти".
"Нет, нет, нет. Барензия, мне это совсем не нужно, - он подошел ближе, говоря тем самым голосом, от которого у нее побежали мурашки по всему телу.- Разве ты не видишь? У меня не было выбора". Он взял ее за руки.
"Ты мог забрать меня с собой". Непрошеные слезы навернулись на глаза.
Он покачал головой. "Я был недостаточно силен. Зато сейчас, сейчас у меня достаточно сил. Достаточно и для меня, и... для тебя, - он помахал в сторону окна и города за ним. - Я весь Тамриэль положу к твоим ногам - и это только начало".
"Уже поздно. Слишком поздно. Ты оставил меня ему".
"Он умер. Несколько лет - да что они значат!"
"Но дети..."
"Я их усыновлю. И у нас с тобой тоже будут дети, Барензия. Я обладаю силами, о которых ты и не мечтала, даже в самых диких фантазиях". Он придвинулся, чтобы поцеловать ее. Она выскользнула из его объятий и отвернулась.
"Я тебе не верю".
"Веришь, и ты это знаешь. Просто ты еще злишься, - он улыбнулся, но глаза его остались серьезными. - "Скажи, чего ты хочешь".
Она пожала плечами. "Прогулка в саду, может, несколько песен".
"Ты хочешь ухаживаний".
"А почему нет? У тебя хорошо получается. К тому же, давно у меня не было подобного удовольствия".
Они проводили дни в ухаживании - гуляли, разговаривали, пели и смеялись вместе, а дела Империи были оставлены на подчиненных.
"Мне бы хотелось увидеть Посох, - однажды сказала Барензия. - Я не успела его рассмотреть".
"Для меня нет удовольствия выше, радость моя, - но это невозможно".
"Ты мне не доверяешь", - надулась Барензия, но смягчилась, получив поцелуй.
"Вовсе нет, любимая. Доверяю. Но его здесь нет. Если честно, его больше нигде нет". Он засмеялся и поцеловал ее.
"Ты опять говоришь загадками. Мне хочется на него посмотреть. Ты же не мог его уничтожить".
"Твоя мудрость возросла со времени нашей последней встречи".
"Ты каким-то образом пробудил во мне жажду знаний. Посох Хаоса нельзя уничтожить. Его нельзя убрать из Тамриэля без ужасных последствий для всей земли".
"Ах. Все так и есть. Я же сказал, что его нет нигде. Разгадаешь эту загадку?" Он притянул ее в свои объятия. "Но есть и большая загадка, - прошептал он. - Как сделать одного из двух? Вот это я могу показать тебе". Их тела слились воедино. Позже, когда они утомились, и он задремал, она сонно подумала: "Один из дух, два из одного, три из двух... что нельзя уничтожить или изгнать, пожалуй, можно разделить..."
Соловей вел дневник. Он делал записи каждую ночь, выслушав краткие доклады подчиненных. Он запирал его, но замок был простым. Так что Барензии удалось заглянуть в дневник, пока Соловей занимался своим туалетом. Она выяснила, что первая часть Посоха Хаоса была спрятана в старой шахте двемеров, называемой Логово Клыка, но где там конкретно, было неясно. Дневник был заполнен записями, сделанными в разное время без всякого порядка, и его было трудно читать.
Весь Тамриэль, подумала она, в его руках и моих, а может и больше, но все же... Несмотря на внешнее обаяние, внутри него была холодная пустота вместо сердца, вакуум, о котором он не знал, подумала она. Это можно заметить порой, когда его глаза теряют выражение и холодеют. Крестьянские мечты, подумала Барензия, и снова ей представился Строу, грустный и потерянный. Потом Террис, с ухмылкой и пустыми глазницами. Симмах, делавший то, что было нужно, тихо и эффективно. Соловей. Соловей, правящий всем, больше того - распространяющий хаос от имени порядка.
Барензия неохотно рассталась с ним, чтобы повидать детей, которым надо было сказать о смерти их отца и императорском предложении защиты. Эдвир присматривал за ними, пока она была там. Она поведала ему все, что узнала, и сказала, что ей придется еще побыть там и узнать как можно больше.
Соловей поддразнивал ее из-за старшего поклонника. Он знал о подозрениях Эдвира, но не тревожился, потому что никто не принимал старика всерьез. Барензия смогла организовать нечто вроде примирения. Эдвир публично отрекся от своих подозрений, а его "старый друг" простил его. После этого его приглашали отобедать с ними хотя бы раз в неделю. Детям нравился Эдвир, даже Хелсету, который осуждал связь матери с "императором" и не выносил Соловья. Он стал нервным и неприветливым и часто ссорился и с матерью, и с ее любовником.
Эдвиру тоже не нравились их отношения, Соловья это веселило и он открыто показывал свою привязанность к Барензии. Они не могли пожениться, потому что Уриэль Септим был уже женат. Соловей изгнал императрицу вскоре после того, как заменил императора, но не осмеливался причинить ей вред. Она нашла прибежище в Храме Единого. Было объявлено, что у нее плохо со здоровьем, и ходили слухи, что у нее проблемы с психикой. Детей императора также разослали в разные тюрьмы, замаскированные под "школы".
"Скоро ей станет хуже, - беззаботно сказал об императрице Соловей, с удовлетворением разглядывая набухшие груди и поправившийся живот Барензии. - Что касается детей... В жизни полно случайностей, верно? Мы поженимся. Твой ребенок будет моим истинным наследником". Он и в самом деле хотел ребенка. Барензия была в этом уверена. Но гораздо меньше она была уверена в его чувствах к ней. В последнее время они часто ссорились, обычно из-за Хелсета, которого Соловей хотел услать в школу подальше. Барензия не пыталась прекратить эти препирательства. Соловья, в конце концов, не интересовала спокойная, размеренная жизнь, к тому же ему очень нравилось мириться после ссор. Иногда Барензия забирала детей и перебиралась в прежние апартаменты, объявляя, что больше не хочет иметь с ним ничего общего.
Она была на седьмом месяце, когда, наконец, выяснила местоположение последней части Посоха - простое, ведь каждый темный эльф знал, где была гора Дагот-Ур. Когда она в следующий раз поссорилась с Соловьем, она просто уехала из города с Эдвиром, и они отправились в Хай Рок, в Вэйрест.
Соловей разозлился, но сделать почти ничего не мог. Его ассасины были не слишком изобретательны, а он боялся оставить трон, чтобы отправиться в погоню самому. Он не мог открыто объявить войну Вэйресту. У него не было законных прав ни на нее, ни на ее нерожденного ребенка. К тому же дворяне Имперского города осуждали его отношения с Барензией и были рады избавиться от нее. В Вэйресте ей тоже не доверяли, но в этом маленьком городе Эдвира очень любили и прощали его эксцентричность.
Барензия и Эдвир поженились через год после рождения ее сына от Джагара Тарна. Эдвир обожал ее. Она же не любила его, но относилась к нему с нежностью. Так хорошо не быть одной, а Вэйрест был очень хорошим городом, особенно для подрастающих детей. А они с Эдвиром ждали и молились, чтобы Воитель выполнил свою миссию.
