Daggerfall

English version

Свет и тьма

Айрек Антердж

“Да, ребята, не случайно земля Тамриэля была названа Ареной”. Старик подвинулся, оперся на большой камень и поправил свои длинные серые одеяния. Слезящиеся глаза помутнели, когда он посмотрел на освещенную солнцем долину в горах Хай Рока. На мгновение вместо свежей весенней зелени старику привиделись древние ужасы. Он поежился, будто от холода.

“Допустимы ли эти вопросы для молодых и невинных? - спросил он себя. - Молодежь должна быть обучена, но должны ли они узнать об этих вещах сейчас, когда еще играют на солнце? Это сказка для тоскливой зимы с воющим за городскими стенами ветром, когда окна и двери закрыты и забиты для защиты от сквозняков, холода и кое-чего другого”.

Он с любовью глянул на двух своих внуков: маленького белобрысого мальчика с озорным огоньком в глазах, даже когда тот сидел тихо, и его старшую сестру. “Спокойная девушка”, - подумал старик. Ее волосы цвета темного огня и ее слегка заостренные уши были единственными признаками эльфийского происхождения. “Прям как ее бабушка”, - подумал старик. Прошлое остается прошлым, Ай’шира подарила ему так много мира и счастья после жизни полной борьбы, но он заставил себя вернуться к настоящему.

“Простите, ребята. Я вспоминал былое. Старики, знаете ли, иногда страдают этим”.

“Ты расскажешь нам историю Джагара Тарна, Императора и Вечного чемпиона? - спросил его внук. - Это моя любимая!”

“Не совсем так, внучок. Они были лишь частью всего всего. Также как и Ай’рик с Мораелин, Эдвард и Реймон и многие другие. Даже боги играют свою роль во всем. Эти вещи гораздо старше истории, и, по моему, даже жрецы не смогут точнее рассказать об этом. У них есть свои собственные интерпретации, свои страхи и предрассудки. В отличие от нашего народа, я слишком стар и видел слишком многое, чтобы перестать бояться. Народ может забыть, а это опасно. Так, я и некоторые другие храним эту историю, чтобы поделиться ею со следующими поколениями. Вы не настолько взрослые, чтобы понять все, но я чувствую свою скорую кончину. Я должен все равно попросить вас запомнить ее. Через несколько лет, если я еще буду жив, мы сможем обсудить это снова. В противном случае вам придется найти других знающих и спросить у них”.

“Вы говорите так, будто собираетесь умереть, Старший, - подала голос внучка. - Этого не случится. Вы будете жить вечно!”

Старик рассмеялся: “Боюсь, что нет, дорогая. Однако я могу пожить еще немного, чтобы рассказать вам эту историю”.

Дети уселись напротив ствола большого дуба, зная, что старик не будет торопиться. Наклонившись вперед, он начал:

“Давным-давно, когда не было еще ни одного человека, даже до богов, Тамриэль был в качестве поля битвы двумя сущностями. Сложно подобрать слова, которые бы им соответствовали, объясняли бы их. Я называю их Светом и Тьмой, но другие используют другие имена. Добро и Зло, Птица и Змей, Порядок и Хаос. Ни одно из этих названий по настоящему нельзя применить для объяснения. Достаточно того, что они противоположны, абсолютно противоположны. Однако они не есть добро или зло, как мы обычно понимаем эти слова. Они бессмертны, но только потому, что не живы по настоящему. Они существуют. Даже боги и их даэдрические враги лишь бледное подобие древнего противостояния. Как если бы, эта борьба создает энергии, искажающие окружение, и такие сильные, что жизнь может показаться маленьким водоворотом в большом потоке”.

“Демоны и тролли произошли от Тьмы, дедушка?”

“Не совсем так, внучок. Нежить, как мы знаем, и демоны живущие в Обливионе, склонны быть подобными Тьме. Их природа более родственна ей. Люди и другие народы Тамриэля, даже непонимаемые многими темные эльфы, более склонны к Свету. Совершаемое нами зло не всегда является Тьмой, но иногда это бывает, и в этом случае оно по настоящему опасно. Джагар Тарн оказался почти полностью подобен Тьме, и поэтому был так чудовищен, а не потому, что был темным магом, как некоторые предпочитают думать”.

“Разве его магия не исходит от Тьмы, Старший?” - с интересом спросила девочка при упоминании о магии. Старик подумалось, что ее происхождение начинает проявлять себя.

“Нет, магия исходит непосредственно из энергий, которые крутятся вокруг обеих сущностей. Эти энергии перемешаны и безлики. Черная магия это больше вопрос о намерениях, чем о эффектах. В Гильдии магов, считают, что огненный шар направленный против существа намеревающего нанести вред, не является черной магией, но то же заклинание направленное против миролюбивого, окажется ею. В этом они правы. Выжигание даэдра огнем слегка усиливает Свет, но ослабляет Тьму. Но таким же образом уничтожение единорога усилит Тьму”.

“А как насчет богов? Исходят ли они из Света?” - мальчик взглянул на старика с любопытсвом, но и с некоторым опасением. Он обожал истории про богов и богинь Тамриэля и про служащих им героев.

Старик усмехнулся: “Боги имеют необычное происхождение, если некоторые из старейших историй правдивы. Древнейшие обитатели этого мира (никто не знает, что это была за раса) имели систему мифов, в которые они верили тысячи лет. Народ эт'Ада верил так долго и так сильно, что их вера, возможно, смогла привести в действие энергии окружающие Тамриэль, чтобы те вызвали богов к бытию. Если это так, то противостояние между Светом и Тьмой породило энергии и эт’Аданов, структуру, создавшую богов Тамриэля. Никто не знает как это было, так это было так давно и так мало осталось с тех времен. Это больше не имеет значения. Боги имеют свои сущности и больше связаны со Светом, кроме некоторых, которых мы знаем, скажем так, как менее однозначных”.

“Почему мы должны помнить, Старший? О какой опасности вы говорили? Можем ли мы влиять на Свет и Тьму, если они являются настолько большими и могущественными? Должны ли мы пытаться это сделать? За что мы должны бороться?”

“Я вижу, твои критические способности развиваются, Солара. Это хорошо. Ответ простой, но достаточен для простых смертных вроде нас. Свет и Тьма равны и, возможно, их противостояние никогда не закончится. Смертные и существа Этериуса иногда могут воспринимать последствия этого. В этом и заключается опасность. Для многих из нас Свет является более благоприятным, вдохновляющим, толкающим нас к поведению, которое называем хорошим. Тьма же ужасна для подобных нам существ. Те, кто видел ее, часто сходили с ума, а некоторым было бы лучше умереть. Для нас Тьма это чудовищная пустота, пустота высасывающая душу, деформируя, повреждая и в конечном итоге уничтожая ее. Все, что мы видим в ней кажется совершенно злым. Может быть, где-то еще это было бы не так, но не в нашем мире”.

Старик сделал паузу, чтобы собраться с мыслями, глянув еще раз на свежую весеннюю зелень.

“Что мы должны делать, так это никогда не забывать, что Тьма всегда рядом и манит к себе малодушных. Могут произойти отвратительные вещи, если через своих агентов извращенных ее ужасным притяжением она возьмет верх над Тамриэлем. Все, что мы считаем красивым или желанным, даже сама любовь, исчезнет. Не будет больше мира и надежды. Для Тамриэля это было бы худшим бедствием. Увиденное мною во времена правления Джагара почти убило меня, почти разрушило мой разум. Когда злодей, наконец, был уничтожен, я думал, что худшее позади, но это не так. Силы Тьмы снова выступают, и новые герои должны подняться, чтобы присоединиться к Вечному чемпиону в борьбе с ними”.

Старик и вдое детей несколько минут сидели в тишине. Наконец дети помогли своему дедушке подняться, и они медленно пошли прочь. В сторону дома, к очагу и обеду.